Багровый горизонт

Голова все-таки дает о себе знать, и какое-то время я даже не замечаю, чем там заняты мои товарищи. Правильно говорят, что не понимаешь, в чем счастье, пока не грянет несчастье. А ведь нужно так мало. Например, чтобы в голове не гудело, в ушах не стоял противный комариный звон, а в ботинках перестало хлюпать. Повезло, что в раздевалке рядом нашлись чистая сменка и обувь, так что теперь я щеголяю в темно-синем костюме санитара: свободная куртка и штаны, в которых со свистом блуждает сквозняк. Хорошо, ботинки подошли идеально. Наверное, меня еще и пошатывает, потому что как-то незаметно (хотя и продолжая ворчать) Джим подставляет мне свое плечо в роли костыля, после чего стены чертового госпиталя уже не так нагло плывут перед глазами. Алисия, не слушая моих вялых возражений, обматывает мне голову красным полотенцем, вызвав ехидный комментарий Коула, что теперь я похож на Рэмбо. Хотел бы я сказать, на кого похож он сам, да только боюсь, что язык не послушается. А пока мир приходит в себя, мне позарез нужно задать несколько вопросов человеку, который явно знает больше, чем мы. — Рассказывай, — то ли прошу, то ли требую у Коула, глядя ему в спину. Вальенте вышагивает с едва заметной ленцой, держа оружие так, словно оно игрушечное. И словно не он сегодня грохнул кучу психов, спасая почти незнакомых людей — нас. Не могу разобрать, что я ощущаю при воспоминании об этом. Сожаление? Гнев? Растерянность? Но совершенно точно знаю одно: я намерен выяснить, кто во всем этом виноват. — Уверен, что хочешь получить тонну неприятных новостей прямо сейчас? — отзывается Коул, не поворачиваясь к нам. Ловлю взгляд Алисии: она смотрит на нашего вожака со смешанным выражением: недоверие вкупе с чем-то еще. А вот Джим, готов поспорить, еще и побаивается Коула. Нехорошая тишина накрывает нас толстым одеялом, и от этого неуютно и отчего-то противно на душе — как будто кошка только что прошлась грязными лапками, сделав кое-какие дела. Звук наших шагов только на миллисекунду разбавляет эту тишину. Или это моя контуженная голова такие шутки шутит? — А что, для плохих новостей бывает какое-то определенное время? Рассказывай, что здесь происходит. Коул хмыкает, останавливается и пару секунд молчит. Потом поворачивается к нам и смотрит на Алисию — задумчиво и оценивающе. Вот только говорит совсем не то: — Слышишь? Пока я пытаюсь понять, почему только Алисия может слышать или не слышать чего-то, Джим бурчит себе под нос: — А мы что, глухие? Алисия прищуривается, медленно кивает: — Да. — Что — да? — не понимает Джим. До меня все вообще доходит с большим опозданием; чего там — я даже свою реплику не могу подать. В беседе участвуют только двое. Коул машет рукой: пошли. Сам же возглавляет парад, сосредоточенный и хмурый. Алисия как по приказу занимает место рядом с ним. Нам с Джимом предоставляют право плестись в арьергарде. Однако это нас не устраивает. — Эй! — громким шепотом возмущается Джим. — Куда это вы рванули, а? Алисия, да постой! Тьфу, да что ж я, нанимался в няньки, чтобы меня зомби сожрали? — Будешь шуметь — до зомби не дотянешь, — обещает Коул, неохотно замедляя шаг. Я ухитряюсь цапнуть его за рукав: — Что вы там услышали, что так мчитесь? Не отличающаяся большим терпением Алисия закатывает глаза, делает шаг в мою сторону и поднимает край полотенца. Я тут же отмечаю, что слышу гораздо лучше, и одновременно с Джимом выпаливаю: — Телефон! Коул насмешливо фыркает и снова уходит вперед, но на этот раз я делаю усилие, сбрасываю руку Джима со своего плеча (кажется, это я тут пострадавший, а не он!) и догоняю Коула. Едва не врезаюсь ему в спину, но успеваю затормозить, и со всем спокойствием, что удалось наскрести, интересуюсь: — Ну и что? Ждешь важный звонок? Алисия испускает тяжелый вздох и подхватывает меня под руку, чтобы я не встретился со стеной: — Когда же тебя отпустит… Сам хотел бы знать! — Это же госпиталь, да? — задаю глупый вопрос. — Не найдется живительного эликсира? — Ну, если ты согласен разгуливать с капельницей наперевес… — Алисия закусывает губу, сдерживая смешок. Поправляю полотенце и качаю головой: вот только капельницы мне не хватало! Хотя… может, и стоит принять предложение? Кто бы ни строил госпиталь, он явно вдохновлялся лабиринтом Минотавра или еще чем-то из этой оперы. Идешь себе по коридору, который вроде прямой, а посмотришь назад — и уже не прямой. Заворачиваешь за угол — и бац! Снова оказываешься на перекрестке нескольких одинаково мрачных коридоров. Парадоксально: почему-то освещение в госпиталях, особенно аварийное, только добавляет саспенса. А уж если добавить мелодичные трели телефонного звонка, раздающиеся откуда-то из глубин лабиринта, так вообще бери и снимай «Сияние». — Вот ведь кому-то приспичило, — ворчит Джим, пытаясь скрыть нервозность. Получается это у него плохо, но кто бы стал его винить за это? Телефон без остановки трезвонит в одной из палат. На секунду накатывает изумление: связи ведь нет, так откуда?.. А потом внутренний голос устало отмахивается: тебя такой пустяк способен удивить? Пфф! Коул бесстрашно открывает дверь и первым заходит в палату. Джим с Алисией, не сговариваясь, устраивают толкучку на пороге, а я замыкаю шествие, не забыв на всякий случай проверить, нет ли кого позади. Это оказывается ординаторская: три стола, заваленных бумагами, которые вот-вот окажутся на полу; несколько стульев, доска, на которой висят рентгеновские снимки. У открытого окна, за которым высится здоровенный дуб, стоит нехилая такая пальма в горшке, кокетливо замотанная ветром в занавеску, как в фату. И на одном из столов — старый дисковый телефон черного цвета, который и нарушает тишину. — Ого, — Джим удивлен, — я уж думал, таких больше нет в природе. — Зато ему ничего не страшно, — замечает Коул, подходит к столу и поднимает трубку. Ничего не говорит, и нам тоже делает знак: молчите. Алисия вообще жестом предлагает Джиму подержать тряпочку у его рта; Джим возмущенно хмурится. — Аарон? — Голос мужской, полный смертельного испуга и безнадежности. — Они там все уничтожат! Не стоило верить мэру и… — помехи заглушают его слова, как в плохом фильме. Затем незнакомец продолжает дрожащим голосом: — У тебя почти нет времени, чтобы сбежать. Они запустят Третью фазу, как только… — и короткие гудки. Коул медленно опускает трубку, не сводя с нее глаз, как будто надеется услышать продолжение. Мы переглядываемся, желая узнать мнение каждого. Алисия хмурится: — Странно все это, да? Ну, то есть вообще все, я имею в виду. Как будто ты спишь и никак не можешь вырваться из кошмара… — И что теперь делать? — нервно спрашивает Джим. — А что, этот звонок как-то меняет наш план? — спрашивает Коул почти задумчивым тоном, глядя в окно. — Будем голосовать? — Голосовать? — эхом отзываемся мы с Алисией, одинаково удивленные. Алисия добавляет: — Тут что, есть какие-то варианты? — Или ты хочешь рассказать нам о какой-то там фазе? — осеняет меня. Коул щурится, разглядывая меня, и взгляд у него веселый. Впрочем, он тут же возвращает себе максимально серьезный вид и притворяется, что изучает бумаги на столе. Я хмыкаю, уже на сто процентов уверенный, что попал в точку, но не продолжаю допрос. Уже понял, что с этим типом подобное не катит. Если он сам не захочет говорить, бесполезно пытать. — Вот об этом я бы послушала, — вежливо заявляет Алисия, скрестив руки на груди. Джим встает рядом и повторяет ее позу. Я предпочитаю устроиться на подоконнике в обнимку с дробовиком, и разматываю надоевшее полотенце. Судя по ощущениям, голова против таких жестких мер. Сам себе напоминаю полудохлую мумию. Украдкой прикладываюсь гудящим лбом к прохладному дереву приклада и на секунду закрываю глаза. Коул присаживается на край стола, не выпуская автомат из рук. Оглядывает нас задумчивым взглядом, будто решая, что именно говорить, а о чем промолчать. Джим оказывается предсказуемо нетерпелив: — Ну и? На улице моросит дождь, пахнет жженой резиной и чем-то еще, неприятным и тревожным. Я вытягиваю руку, ловлю холодные капли. Потом вытираю руки полотенцем и смотрю на Коула. Он кивает, глядя на меня: — Ладно, так и быть. Начну с начала. — Да уж пожалуйста, — ехидно отзывается Алисия, разгребая кучу бумаг, чтобы вытащить ноутбук. Экран включается, на рабочем столе — несколько иконок. Джим косится на монитор, потом спохватывается и снова переводит взгляд на Коула: — И? Кажется, Вальенте искренне кайфует с нетерпения этих двоих. На его месте я бы точно кайфовал. Но я усиленно делаю вид, что поглощен разглядыванием взятой с подоконника толстенной папки с карточками пациентов. Вот еще не хватало — ловить каждое его слово! — Что вам вообще известно о Центре? — Скартум, наверняка, был построен для их разработок и экспериментов. Во всяком случае, так мне рассказывали, — откликается Алисия. — Но что они там в своих лабораториях делали, меня не интересовало. — Точно, — Коул поднимает указательный палец, как профессор на лекции, услышав правильный ответ студента. — Двадцать лет назад Скартум был построен с нуля, чтобы стать огромным лабораторным комплексом для изучения физических явлений. Здесь все заточено под науку, и абсолютное большинство жителей так или иначе связаны с физикой. Физикой элементарных частиц, если быть точнее. — Пока ничего шокирующего, — осторожно говорит Джим, по очереди глядя на меня и Алисию. — Да? Такое же не возбраняется законом? Ну да, насколько я знаю, научные городки строились и до этого. Ничего шокирующего мы пока не услышали. Как, впрочем, и объяснений случившегося в Скартуме. Коул разглядывает пол, и вид у него такой задумчивый, что Джим тоже переводит взгляд себе под ноги, словно ожидая увидеть там ответ. Алисия хмурится: — Физика элементарных частиц как-то связана с тем, что здесь произошло — что бы это ни было, черт его возьми? — Не просто связана, — отзывается Коул. — Она и есть причина катастрофы. Хотя нет, немного не так. Наука всего лишь стала в очередной раз жертвой масштабных замыслов не в меру амбициозных людей. У них в руках неожиданно оказался ключ к великой тайне, и они решили открыть дверь, не особо задумываясь о последствиях. Повисает тишина. Мы обдумываем услышанное. Лично меня терзает смутное ощущение дежавю, но я никак не могу поймать его за хвост. Джим потрясенно выдает: — Это что же получается? Коллайдер все-таки бабахнул, как и опасались? И теперь мы в ином мире? В параллельном измерении? — Его голос повышается на октаву с каждым предложением, и такими темпами он скоро перейдет на ультразвук. — Я прав?! — Угомонись, — Алисия кидает на него странный взгляд, в котором раздражение смешалось с просьбой. Потом смотрит на Коула: — И что случилось? На каком этапе все пошло не так? — С самого начала, — отвечает Коул и презрительно усмехается. — Hijos de putas engreidos. Большинство так и не успели понять, что через секунду отбросят коньки, вот в чем ирония. — Первая фаза началась при запуске Коллайдера, так? — Алисия смотрит на Коула пронзительным взглядом, ища подтверждения или опровержения. Он медленно кивает: — Более или менее так. Я хмыкаю, но ничего не говорю. Пока лучше послушаю. Тем более, вон Джим чуть на месте не подпрыгивает от нетерпения: — Так что? Это все-таки иное измерение уже, да? Частицы как-то изменились и все такое? И кто остался без защиты, тот погиб или превратился в монстра? — Ну, я смотрю, ты бы и сам прекрасно все рассказал, — лениво говорит Коул. Алисия, кажется, готова уже треснуть его, а если не она, так я. Дождь усиливается, косой ветер заносит большие капли в комнату, так что приходится слезть с подоконника и закрыть окно. Теперь моя очередь задавать вопросы, и мне нужны точные ответы. — Ты сказал, что работал охранником в Центре, и телохранителем у директора. Как долго? Коул склоняет голову к плечу, словно обдумывая ответ. — Несколько недель. Перевелся из другого офиса, так сказать. — И как давно началось… — я задумываюсь, как сформулировать вопрос. — Когда ты стал замечать странности? — Любопытный вопрос, — замечает Коул одобрительным тоном. — Видишь ли, тут такое дело, что не было такого момента, с которого бы все стало явно катиться к чертям. Я, в общем-то, мог судить о происходящем только по реакции ученых. — А Фрейзер? — вклинивается Джим. Коул мрачно усмехается: — Фрейзер? Да у него мозгов хватало, только чтобы экскурсии по Центру проводить — мол, вот он какой, его личный комплекс, завидуйте все. Нет, он совершенно точно не был главным. И ничего не знал. — А кто знал? — Была там одна, — тянет Коул, задумчиво щурясь. — Профессорша, звали Чен. Анна Чен. Она там всем командовала. Фрейзера она недолюбливала, а меня одного туда не пустили бы, сами понимаете. Да я не особо и рвался, пока по Центру не стали расползаться слухи — типа, что-то у физиков не так идет в эксперименте, а сворачивать его они упорно не хотят. — Начало для научного триллера… м-м, ну немного шаблонное, конечно, — тоном кинокритика говорю я. — Но в целом интрига есть. Речь шла о Коллайдере? — Я бы не сказал, что все было завязано только на нем, — отзывается Коул после секундного размышления. — Но в тюрьме у меня было достаточно времени, чтобы подумать и собрать детали вместе. — И что, собрал? — это Алисия. Мне понятно ее нетерпение и желание узнать правду. Но также мне интересно, насколько Коул сейчас откровенен, и сколько процентов правды в его словах. Или же — сколько процентов правды известно ему самому? — Коллайдер — кольцо под землей диаметром в десятки километров — идет точно по границе города, — Коул наскоро чертит план Скартума на обратной стороне папки, быстрыми штрихами перечеркивает границы. Смотрит на меня: — Говоришь, у тебя связь пропала на подъезде к городскому мосту? — Примерно вот здесь, — я ставлю точку у границы города. Коул продолжает: — Каждый из нас в момент катастрофы находился в зоне, где его не достало излучение — если это действительно оно погубило всех. Адриан вообще приехал после катастрофы. Было бы странно считать это счастливым случаем и совпадением, верно? Мы молчим, обдумывая его слова. Теория складная, но веет от нее безысходностью. — Какова вероятность, что кто-то из жителей еще выжил? — негромко спрашивает Джим. Алисия мрачнее тучи: — Центр наверняка защищен от всякой хрени такого рода. Не враги же они себе, эти лабораторные крысы? — Профессор Чен не казалась образцом милосердия, — отзывается Коул рассеянно. — Так что обычных крыс вполне могли скинуть с корабля, во славу науки, конечно же. Воцаряется молчание. Джим нервно ходит туда-сюда, что-то бормоча. Алисия хмуро смотрит на Коула, словно ожидая, что он превратится в Шерлока и раскроет это дело, даже не особо напрягаясь. Мне даже становится немного обидно: меня-то великим детективом явно никто не считает. Коул стряхивает задумчивость и смотрит на меня: — В Центр? Я даже теряюсь на мгновение — почему-то он задает вопрос именно мне. Потом киваю: — От границ мы все равно уже отошли довольно далеко, так что ближе будет к Центру. Надо понять, что случилось. — И не повлияло ли это и на нас, — добавляет Алисия. Степень нервозности Джима вновь подскакивает: — И на нас? Ты имеешь в виду, что мы тоже можем?.. — Да не знаю я, что мы можем, а что нет, — отмахивается Алисия раздраженно. — Но у любого явления могут быть отложенные эффекты, разве не так? — За два дня что-то бы да проявилось, не думаешь? — Для тебя два дня — это так много? Научные дебаты прерывает пронзительный телефонный звонок, от которого вздрагиваем все. Даже Коул дергается, хотя и умудряется обставить это, как будто его комар укусил за пятую точку. И тут же поднимает трубку. — Мистер Вальенте? — скрипучий противный голос принадлежит мужчине. Тому, что возглавлял толпу психов. Со скальпелем. — Мистер Вальенте, вы ведь знаете, что я вас найду? И тогда я вытрясу из вас все, что вы знаете о Вспышке и Третьей фазе. А потом задушу вас собственными кишками… — No me jodas, come mierda, — насмешливо прерывает Коул его тягучий монолог и вешает трубку. Подмигивает застывшему изваянием Джиму: — Брат, ты словно призрака увидел. — А что за Третья фаза? — интересуется Алисия. Коул безразлично пожимает плечами: — Понятия не имею. — Точно? — девушка смотрит на него, прищурившись и не моргая. Коул улыбается ей — вежливо, до тошноты доброжелательно: — Точнее не бывает. Это мы еще посмотрим, конечно. Что за дешевая любовь к мексиканскому мылу, а? Выдает в час по чайной ложке полезной информации, ее еще и фильтровать два раза надо. Врагу бы в тыл такого мистера Вальенте. — Ах да, — Коул оборачивается у самой двери, смотрит на Джима: — Ты был прав. — Насчет чего? — растерянно спрашивает Джим. — Насчет параллельного измерения, — отвечает Коул. — Мы сейчас в ином мире, hermano. Созданном великими учеными Центра в результате Вспышки.