Сосуд

Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. — Семьдесят три… Семьдесят четыре… Семьдесят пять… — шептал Дмитрий, тяжело дыша. Его руки были сложены за головой, а глаза прикрыты в напряжении. Мышцы пресса нещадно горели, пот катился со лба. Тело всегда готово было сдаться раньше времени, бросить все на полпути. Лишь разум упрямо и безрассудно удерживал человека от слабовольной капитуляции. Новый подъем. Семьдесят шесть. Генерал стиснул зубы. До чертиков бесило, что он начал уставать так рано. Наверное, нужно было все-таки больше отдыхать. Мужчина опустился назад на холодный паркет. Доски, остужающие мокрую обнаженную спину, приносили ощутимое облегчение. Еще один подъем. Семьдесят семь. Анна постоянно призывала его думать о чем-то позитивном. Он пытался, но в голову упорно не лезло ничего дельного. По крайне мере хорошо, что даже в таком своем состоянии я все еще могу заставить свое тело подчиниться. Пусть нехотя. Пусть через силу. И жжение. Но стабильно и контролируемо. Это радовало. Наверное. Слабый аргумент, но хоть какой-то. Семьдесят восемь. И снова вниз. И снова вверх. Повтор за повтором. Еще с десяток раз. Сквозь стиснутые зубы. Тяжелые выдохи носом. И нещадную дрожь. В ушах низко гудело. Громкий нетерпеливый стук в дверь чуть было не заставил Генерала сбиться со счета. Восемьдесят девять. Боль в животе стала такой, словно он насаживал себя на иглу. Отлично. То, что нужно. Ему необходимо было помнить, каково это. Управлять своей ненавистью сегодня получалось с большим трудом — она переполняла и выливалась через край. Чертовы монахи. — Кто? — прохрипел Дмитрий, вновь опускаясь на пол. — Я, — голос Анны звучал красноречиво, девушка явно закатила глаза. Странно. Она не приходила в его комнату недели три. И за это время воздух здесь только сильнее пропитался никотином, который так ее бесил. Борису Романову, скорее всего, придется проветривать эту спальню каждый день на протяжении достаточно долгого времени, чтобы избавиться от запаха сигарет. Дмитрий оскалился. Не то, чтобы ему было дело до чувств этого чудаковатого намарафеченного барина. — Входи, — Генерал толкнулся вверх. Девяносто. Заскрипели петли, а затем послышались шаги. Он не видел Анну еще с десяток секунд, пока она не обогнула кровать и не нависла над ним, сложив руки за спиной и чуть нахмурив брови. — Смотри не перекачайся, — девушка криво усмехнулась. — Ты научилась стучаться, — хмыкнул Дмитрий. — Неужели? — Ясно, день только начался — а кто-то уже не в настроении. Девяносто четыре. Девяносто пять. Финишная прямая, как всегда, была самой сложной. Генерал старался думать о монастыре и о каменных лицах послушников. О непонятной полуулыбке на губах Авраама. О неуместном вопросе о Нике. Так было легче заставить себя не останавливаться. — Это у тебя день только начался. Девяносто шесть... — еле прохрипел Дмитрий сквозь зубы. — Я на ногах с девяти утра. Девяносто семь... — И кто в этом виноват? Анна приподняла одну бровь, а он лишь покачал головой. Девяносто восемь. Девяносто девять. Его трясло, словно в лихорадке. Генерал нахмурился и стиснул плотнее челюсть. Ну же. — Никто, — с трудом выдавил он из себя. — Абсолютно никто. Сто. Дмитрий обессиленно упал на пол. Тело налилось свинцом, мышцы пульсировали от усталости, кожа на ладонях горела, а пальцы онемели и покалывали. Дыхание стало таким тяжелым и резким, что каждый вдох казался борьбой, а каждый выдох — освобождением. Генерал утер локтем пот со лба. — Ненормальный... — Анна поджала губы. — Руку дать? — Справлюсь. Она кивнула и сделала шаг назад. Дмитрий поднялся на ноги. Не без труда. Пришлось придержаться за кровать. Рывком снял промокшую футболку и скинул на пол. Анна закатила глаза и демонстративно отвернулась, громко фыркнув. Генерал не менее показательно хмыкнул в ответ. Что ты там не видела? Порез, которым меня позавчера одарила Лэйн? Он тут же попытался отогнать от себя эти воспоминания. Не к месту. И не ко времени. Дмитрий стянул с постели заранее приготовленное полотенце, принявшись утирать им влажное тело. — Защелка на двери вашей комнаты работает? — спросил он, проходясь холодным жестковатым хлопком по спине. — Проверяла? Мне сказали, что ее уже установили. На самом деле, он хотел самостоятельно удостовериться, что все исправно, но не решился зайти. Опасался, что встретит Лэйн и ему придется с ней как-то взаимодействовать. Возможно поговорить или, хуже того, извиниться за прошлый вечер. Или, самое страшное, обнаружить, что его пьяному разуму все привиделось, а она на самом деле вчера даже не заходила в купальни. — Да, все стоит. Работает, — Анна не обернулась, в голос закралась ирония. — Чего это ты вдруг? Не хочешь, чтобы кто-то ворвался, пока мы с Лэйн переодеваемся? Дмитрий громко выдохнул. Почему-то внутри его лизнуло ощутимым языком пламени. Не думай о ней. Тем более о ее красивой фигуре. Или о длинных волосах, опадающих в воду. И о всех глупостях, которые ты вчера ей наговорил. Генерал раздраженно откинул полотенце и натянул на себя чистую футболку, а сверху — водолазку. Обе, естественно, — черные. — Просто не хочу, чтобы повторился тот инцидент со стулом, — он небрежно пожал плечами. — Сегодня опять все будут на обходе. Дмитрий сделал несколько шагов к Анне. Та кинула на него аккуратный косой взгляд и, убедившись, что он одет, повернулась к мужчине всем корпусом, снова зачем-то убрав руки за спину. Генерал подозрительно прищурился. — Опять хочешь оставить Лэйн одну в поместье? — девушка скривила губы. — Выбора нет. Нас и так мало, а территории — огромные. — Защелка — это лишь кусок металла, — Анна не пыталась скрыть ни своего недовольства, ни сомнения. — Все равно лучше, чем ничего. Или стул, если уж на то пошло. Невыносимая. Дмитрий размашистым шагом направился к комоду у дальней стены, схватил стоящую на нем бутылку с водой и, откупорив, принялся жадно пить прямо с горла. Анна вечно все портила. Он даже не знал, кто из них был более упрямым. На все у нее есть свое мнение. И она постоянно влезала с ним в его структурированные планы, заставляя их пересматривать. Сейчас происходило то же самое. Он почувствовал странное волнение. Словно судьба Лэйн ему действительно была небезразлична. Словно ему хотелось убедиться, что с ней ничего не случится, не из-за того, что она — их последний шанс на спасение, а по какой-то другой причине, назвать которую ему было сложно. Не думай о ней. Ты и так сделал больше, чем должен был. Тонкая струйка жидкости покатилась от угла рта Генерала к подбородку. Он сделал еще один жадный глоток. Почему-то не думать о Лэйн не получалось. — Ладно, я рассмотрю дополнительные варианты, — Дмитрий опустил бутылку назад на комод. — Может, оставлю вместе с ней Ноа. В компенсацию за бессонное утро. — Лучше уж Амира. Ноа не сможет защитить даже себя, — Анна мрачно хмыкнула. — Что этот нервный математик сделает в случае опасности? Кинет во врага калькулятором? Генерал уперся ладонями в шершавую деревянную поверхность и тяжело выдохнул. Как же с ней порой сложно. Он обернулся через плечо. Одного его взгляда хватило, чтобы девушка притихла. — Не грузи, Анна. Пожалуйста, — Дмитрий надеялся, что его голос прозвучит мягко, но на деле все равно получился приказ. — Я подумаю, сказал же. Она, казалось, инстинктивно открыла рот, но очень быстро передумала что-либо говорить. Девушка лишь кивнула. Наверное, расположение всех линий, которые не стоило переступать, она уже выучила наизусть. Генерал позволил себе небольшую улыбку, и, казалось, Анна восприняла ее, как разрешение или даже приглашение, а потому медленно подошла к нему. Дмитрий повернулся к ней. — Смотри, что удалось обменять на блистер с таблетками аспирина. Девушка вытащила ладонь из-за спины, и сначала он не смог распознать, что она держит. Какая-то небольшая темно-серая пластиковая коробка, обмотанная черными проводами. А затем он заметил кнопки. Несколько маленьких и одну — крупнее остальных раза в три. Мужчина сглотнул. Рука сама потянулась вперед. — Плеер, — выдавил из себя он, ощутив внезапную пустоту. — Кассетный. Анна вложила девайс в его ладонь и довольно улыбнулась, будто бы гордясь собой. Ее щеки покрылись легким румянцем. Конечно, она не могла знать, как он себя чувствует. Я ведь никогда ей не рассказываю. И не расскажу. Бездна внутри лишь расширялась. — Рабочий, батарейки вставила, — лицо девушки сияло. — Внутри даже есть микстейп. Генерал провел пальцами по поверхности пластика, ощущая подушечками неровность кнопок. Нажал на одну. Верхняя панель отщелкнулась и раскрылась. В плеер действительно оказалась вставлена аудиокассета. На ней неровным подростковым почерком было написано: Осень 2029. Дмитрий сглотнул. — Не думаю, что здесь знают такое слово, Анна. — Записанная болванка, — девушка закатила глаза. — Так тебе больше нравится? Генерал бездумно начал идти к постели. Ноги казались ватными, в ушах звенело. А внутри было так скверно. Так тянуще тоскливо. Хотелось лезть на стену. Хотелось курить. Дмитрий присел на край простыней у подушек и аккуратно положил плеер возле себя, после чего стянул с прикроватной тумбочки пачку сигарет. Рядом раздались шаги. — Ты не рад? Он поднял глаза. Анна обеспокоенно и растерянно смотрела на него. Все сияние, что было в ней, улетучилось. И в этом опять виноват я. — А должен? — слова вырвались почти против его воли. Он осекся. М-да, лучше бы молчал, как ты любишь. Дмитрий несколько раз щелкнул зажигалкой и закурил. Первая порция дыма наполнила пространство. Обычно Анна бы презрительно сморщила нос. Или и вовсе быстро покинула комнату. Возможно, подсознательно он даже хотел, чтобы все закончилось именно так. Но сейчас девушка стояла стойко, вдыхая пары никотина, а в глубине его души засело гадкое чувство разочарования. Этот разговор ему не нравился. До одури. Конечно он понимал, что Анна хотела как лучше. Не ее вина, что он оказался настолько поломанным и не был способен радоваться тому, в чем она находила утешение. Зачем вспоминать о прошлом? Зачем сублимировать? Зачем выискивать симуляторы? Зачем ему эта кассета, чей предыдущий хозяин или хозяйка уже вполне вероятно лежали в могиле. А он словно бы чувствовал себя мародером. Или даже некрофилом. — Ты лет двадцать назад постоянно с таким ходил, — Анна подошла еще ближе к нему, почти вплотную. — Важный до ужаса. Я тебе так завидовала, просто кошмар. — Правда? — Дмитрий грустно улыбнулся. — Я не заметил. — Врешь, — она прищурилась. — Да. Дмитрий повернулся к изголовью кровати, пытаясь выдохнуть так, чтобы девушку опять не окутал плотный сизый дым, а затем постучал сигаретой о пепельницу. — Так говоришь, будто я тебе не давал его слушать, — он искоса глянул на Анну. — Но кассеты-то были твои, — она покачала головой и вновь улыбнулась. — Постпанк этот твой дурацкий. До сих пор ненавижу такое высокое звучание гитар. — Ничего, у тебя через несколько лет появился айпод. Могла грузить на него столько девчачьей музыки, сколько влезет. Знаешь ли тыыыы, вдоль ночных дорооооог, — хрипло и весьма паршиво пропел он строчку особо слезливой песни. — Ужас. До сих пор тошнит от этого хита. Анна рассмеялась и в шутку замахнулась на него, а тугой узел в груди Генерала немного расслабился. Уголки его губ тоже потянулись вверх. — Но это было не то, — она закатила свои сапфировые глаза в притворной обиде. — Не так материально и… — … лично? — Дмитрий приподнял бровь. — Да. Повисла тишина. Она даже показалась комфортной, словно все на короткий миг вернулось в норму, а за окном было начало 2023 года. Наверное, он мог понять, почему люди, и Анна в том числе, раз за разом желали убежать и скрыться в своих воспоминаниях. Там действительно было хорошо. В иллюзиях всегда хотелось затеряться. Просто это не мой путь. — Я думала, что ты обрадуешься. Голос Анны разрушил безмолвие, ее лицо посерьезнело. Дмитрий сделал еще один затяг. — Я радуюсь. Наверное, — слова вырвались вместе с новой порцией дыма. — Где-то глубоко в душе. Спасибо, что принесла. Он поднял на нее голову и попытался улыбнуться шире, но что-то мешало. Какой-то непреодолимый барьер, словно мышцы окаменели. — И все? — вопрос девушки прозвучал на редкость хрупко. — Я не знаю, что еще сказать. Эти времена… — Генерал выдохнул и покачал головой. — Они были очень давно, Анна. И они ушли. — Но ведь они были. И ты был. Там. Девушка несмело опустила ладонь на его плечо и крепко сжала. Она редко позволяла себе такие, да и вообще любые прикосновения. Только если в этом была сильная необходимость. Или она чувствовала, что он к ним готов. А такое случалось нечасто. Почти никогда. В последний раз она обнимала его три года назад, когда… Не думай. Не смей. Забудь о том дне. Его не было. Его нет. Дмитрий медленно накрыл ладонь Анны своей. Его пальцы казались деревянными, словно он забыл или и вовсе никогда не умел сознательно дотрагиваться до чужой кожи, чтобы поделиться теплом, а не причинить боль. Но, похоже, девушке сегодня удалось к нему пробиться. Впервые за долгое время. Дмитрий опустил взгляд. Только сейчас он заметил, что в другой руке Анна держала какую-то бесформенную шерстяную ткань странного малинового цвета. Генерал нахмурился. — Что в руках? Он поднял на нее голову. Девушка загадочно улыбнулась. — Свитер, — она выпустила его плечо и отошла на несколько шагов назад. — Как тебе? Анна приложила одежду к своей груди и начала плавно поворачивать корпус — то вправо, то влево. Странный выбор. Он прекрасно знал, что она не любила яркие цвета. Да и фасон был странным, будто бы устаревшим лет на десять. Еще и воротник украшали какие-то дешевые безвкусные стразы. Не нравится мне это. Догадка уже вонзилась в разум, но он попытался не дать ей войти в него слишком глубоко. — Ну? Что скажешь? — Анна приподняла брови. — Так себе, — Дмитрий не стал кривить душой. — Точно хуже, чем сотня твоих других. — Но в своих я не похожа на местную! — Ты и в этом не будешь похожа, — выпалил он, догадка начинала обретать все более четкие контуры. — Что ты задумала, черт возьми? — Расследование. — Анна… — Генерал прошипел сквозь зубы. — Выслушай меня хотя бы… — Зачем, если я знаю, что ты хочешь мне сказать? Девушка вытянула вперед руку, будто бы пытаясь его успокоить. Это не помогло. Дмитрий резко поднялся на ноги, принявшись раздраженно мерить шагами комнату. Пусть даже не просит. Точно не после того, что он прочитал и узнал за сегодня. Точно не после визита в монастырь. Его движения стали нервными, впрочем, как и затяги. Дым заполнял собой уже каждый угол спальни. — Я нашла сестру зараженного, — голос Анны был тверд, явно ощущалось, что она заранее готовилась к этому разговору. — Это первый человек, чье прошлое мы можем хоть немного отследить. Возможно, понять истоки его болезни… Слова девушки тонули в омуте его собственных мыслей. Так вот зачем это все — и плеер, и разговоры о прошлом, и рука на плече и ее неожиданное терпение. Принятие его слабостей. Нахваталась умения манипулировать от Лэйн? С кем поведешься, и правда... Не надо было их селить вместе. Криптографа стоило изолировать. Или разместить здесь, в его комнате. Чтобы он мог ее видеть, чтобы он мог за ней следить. Контролировать. Может, тогда бы и начал, наконец-то, действительно доверять, а не только делать вид, что старается. Господи, о чем ты думаешь? Успокойся. Дмитрий устало провел ладонью по лицу. Он слишком ярко представил, какие бы слухи начали расползаться по отряду, поступи он так. Генерал нашел себе ручную зверушку. Кира бы, наверное, застрелилась от ревности. Или пустила бы пулю в голову Лэйн. Раздражение брало в тиски, и он очень явственно понимал, что злится сейчас не только на Анну, но и на себя. Мужчина грозно зыркнул на девушку. — Нет, — отрезал он. — Дмитрий, но это же шанс! Возможно, самый лучший за все время, — она всплеснула руками. — Я переоденусь в это тряпье, чтобы было меньше вопросов. Выйду в город и расспрошу его сестру. Может, еще кого-нибудь. У него же наверняка были друзья или хотя бы знакомые. Собутыльники, опять-таки. Ты все равно не поставил меня в дневной патруль, так что время есть… Она продолжала тараторить. Полная страсти, полная импульса, полная жизни, а он с горечью признавал, что в ее словах было очень много смысла. Слишком много. Настолько, что соблазн согласиться нарастал. Ведь я должен в первую очередь думать о миссии, верно? О человечестве. Не о чьей-то отдельной жизни. Генерал обязан принимать решения, руководствуясь холодным расчетом. У него не должно быть неприкасаемых. Не могу. В Роткове опасно. Дмитрий яростно покачал головой. — Я сказал, нет, — из горла вырвался не голос, а рык. — Тема закрыта. Ты никуда не пойдешь. Тем более в город. Он раздраженно выкинул недокуренную сигарету в урну и, схватив лежащее на подлокотнике кресла пальто, накинул на себя. — Но почему?! — Анна начала повышать голос, а он это ненавидел. — Глупо упускать эту возможность! Такой случай может не подвернуться больше… Не дослушав, Генерал молча вышел за дверь, даже не удосужившись закрыть ее за собой. Войти к нему в комнату, когда его нет, все равно никто не решился бы. — Дмитрий! — сзади послышался ошарашенный крик девушки. Он стремительно шел по коридору, пальцы, срываясь и путаясь, застегивали пуговицы пальто. Позорный побег. Но это лучше. Так потерь будет меньше. Он не хотел орать на нее. Не хотел еще сильнее обрывать нити, которые когда-то связывали их и казались такими крепкими. Лучше уж так. — Дмитрий! — ее голос стал отчаяннее, а шаги звучали за его спиной. — Куда ты? Он не ответил, а лишь ускорился. Летел по лестнице вниз, перепрыгивая через ступени. Только бы вырваться отсюда. Стены душили. Тошнило от самого себя. К счастью все были на дежурстве, особняк остался пустым, а потому никто не мог увидеть происходящей картины и его состояния. Это бы только всех встревожило. Дмитрий размашистым шагом шел к выходу. Путь к спасению. Анне придется одеться, чтобы выйти за ним. За это время он уже успеет скрыться за воротами. Генерал толкнул двери и выскочил на улицу, начав быстро спускаться по крыльцу. — Ты снова уйдешь просто так? Но мы же не договорили! К его удивлению, голос девушки все еще звучал совсем рядом. Видимо, она выбежала на порог. Глупая. И безрассудная. Генерал стиснул челюсть, так и не сбавив шага. — Ты всегда спрашиваешь об одном и том же, — бросил он, не оборачиваясь. — Надоело. — А ты отказываешься слышать! Сзади доносился скрип и хруст снега. Звук преследовал его, тянулся за ним, хотя он уже достаточно далеко отошел от крыльца. Дмитрий зажмурился и остановился. Медленно повернулся сто восемьдесят градусов. Анна стояла в десятке метров от него. Темная тонкая линия на фоне белых снегов. Конечно, она так и не оделась. Девушка обхватила себя руками и уже дрожала — не то от холода, не то от злости. Пар вырывался изо рта, тонкие пальцы впивались в черную ткань водолазки. И ему хотелось стащить пальто со своих плеч и накинуть на ее, но он знал, что это не поможет. Ей нужна была от него не забота. Когда ты стала такой несгибаемой? Дмитрий тяжело выдохнул и покачал головой. — Иди в поместье, — он указал рукой на крыльцо. — Заболеешь. — Ты заставил меня вколоть Лэйн амитал! — Анна смотрела на него исподлобья. — Это, по-твоему, было не опасно. Но расследование — тут ты проводишь черту… Она раздраженно сняла подрагивающими пальцами очки и попыталась протереть запотевшие стекла локтем. Дмитрий заметил, что ее глаза блестели, а ему хотелось провалиться сквозь землю. — Во-первых, не заставил, а убедил, — и он знал, что врет, но почему-то продолжал говорить. — У тебя был выбор. Ты могла отказаться… — Не могла! — выпалила Анна, перекрикивая его. — Ты же знаешь, что не могла! — … а, во-вторых, эксцесс с амиталом никак не повредил бы лично тебе! Они замолчали, тяжело дыша. Ротков же мог не просто навредить. Он мог убить. Расследования здесь, казалось, ни для кого не заканчивались хорошо. Каменные лица монахов и их враждебные взгляды отпечатались в памяти Генерала слишком крепко. Если Анна, получив его добро на эту свою авантюру, исчезнет, как Ник или как Джозеф семь лет назад, то он… То что я? Дмитрий оцепенел. Наверное, это и станет финальной точкой. Настоящим концом. Даже если он потом проживет еще несколько лет. Или даже десятки. Возможно, впервые ему так невыносимо хотелось обнять ее. Но не во дворе. Здесь их бы могли увидеть. Никаких телячьих нежностей. Он выучил их уговор. — Ты вспоминаешь обо мне только, когда я нужна… — горько прошептала Анна и, водрузив очки назад на переносицу, опустила голову. — Это неправда, — Генерал чувствовал, как внутри его начинает окутывать тьма. — Донован не раз говорила, что нужно отследить начало болезни… — Донован хватает зараженных на «Адаме». Посмотри на меня, Анна. Пожалуйста, посмотри, — он замолчал и заговорил вновь, лишь когда она подняла на него свои огромные глаза. — Мы ведь это обсуждали. Много раз. И я тебе уже все объяснил. Она облизала губы, обветренные, как и всегда. Ее тело тряслось лишь сильнее, студеный ветер раздувал каштановые густые пряди. — Ты тоже видишь во мне лишь ту, кого нужно постоянно защищать, да? — голос девушки тоже хрупко дрогнул, и это так контрастировало со сталью ее взгляда. — Не начинай опять… И главное не говори, кто еще в тебе это видел. Не говори, почему я продолжаю его дело. Сейчас его желание убежать стало сильнее самого высокого. — Тогда объясни причину, по которой ты не даешь мне и шагу ступить! — ее возмущение звучало почти отчаянно. — Потому что мне некого с тобой отправить! Довольна? — Дмитрий в фрустрации развел руки в стороны. — Весь отряд задействован в поисках Ника. Анна набрала в грудь побольше воздуха, намереваясь ответить, а он тут же поднял вверх ладонь, и она запнулась на полуслове. — А отпускать тебя одну я точно не буду, — процедил Генерал сквозь зубы. — Точка. Можешь даже не просить. — Потому что ты уверен, что я не справлюсь. Казалось, что из нее вышел весь запал и огонь, и страсть, и вера. И даже сама жизнь. Что она опустела, словно кассетная болванка в том самом злосчастном плеере. Дмитрий не выдержал, слова вырвались сами: — Нет. Потому что я нашел кое-что. Он резко замолчал. Что ты творишь? Не втягивай ее. Глаза Анны моментально стали шире, и в них мелькнула небольшая искра. Хорошо, значит, пожар в ней очень быстро сможет разгореться вновь. От этого сразу стало легче, хоть Генерал и не понимал, поступает ли сейчас правильно. Девушка, не отрываясь, смотрела на него, ожидая продолжения, а он зажевал губу, пытаясь финально решиться. Возможно, стоило соврать. Как-то извернуться. Возможно, так было бы лучше. Для нее, в том числе. — Дмитрий? — почти мольба, и она все предрешила. — Боже, ты даже покойника говорить заставишь… — на выдохе прошептал он. Генерал ступил к ней ближе и постарался как можно быстрее и четче пересказать все, что знал — и про документы, и про Джозефа Р., и про спасательный отряд и про свою вылазку в монастырь. Анна и так дрожала, он почти слышал, как яростно стучат ее зубы. На длинные речи не было времени. Опыт в составлении отчетов очень помогал. Как же неожиданно он пригодился. Из горла вырвался мрачный смешок, а девушка удивленно приподняла бровь. Наверное, на фоне его слов такая реакция действительно выглядела неадекватной. Он попытался сосредоточиться. — Этот город болен, Анна, — Дмитрий прищурился, встречаясь с ней взглядами. — Не той заразой, что терзает мир. Или не только ею. Чем-то еще. Здесь будто бы каждому встречному отморозило мозг. Ник всегда был прав. А я не обращал на его слова никакого внимания. Дурак... Девушка судорожно сглотнула и уткнулась пустыми глазами в снег. Дмитрий слышал перешептывания в отряде. Вера постепенно начинала покидать всех. Анна и Грег остались одними из немногих, кто не терял надежды. Но, видимо, отчаяние постепенно принялось подбираться и к ней. — Поэтому я и не хочу, чтобы ты шла куда-то одна. Теперь тебе все ясно? Она лишь кивнула, так и не подняв на него взгляда. Плохой знак. Дмитрий давным-давно выучил все ее реакции. И эта говорила о том, что он не переубедил ее, но она подчинится. Что ж, видимо, его метод — это насилие в любом его виде. В чем-то монахи были все-таки правы. Он — человек войны. Человек смерти. — То, о чем я рассказал, неизвестно никому, кроме меня и, теперь, тебя, — Дмитрий сделал шаг назад. — Ты понимаешь, что это означает? — Молчать, — бесцветно прошептала Анна. — Да. Она вновь кивнула и, продолжая обнимать себя руками, развернулась, чтобы возвратиться в особняк. Девушка так и не посмотрела на него. Дмитрий проводил ее удаляющуюся спину взглядом, пока она не зашла внутрь, а двери плотно не захлопнулись за ней. Почему-то опять возникло ощущение чужого взгляда на себе. Глаза Генерала резко метнулись к одной из колонн на крыльце. Он даже не мог объяснить, чем она его так притянула. Дмитрий смотрел в одну точку не менее минуты, пока, наконец-то, не развернулся на каблуках и не принялся идти в сторону ворот.

***

Генерал бродил по Роткову несколько часов. Наверное, это можно было бы назвать патрулированием — незапланированным и самоназначенным. Без маршрута или особого плана, но пистолет, как и всегда, висел на его бедре, а глаза сканировали местность с обычной внимательностью и дотошностью. Слуха достигали даже самые тихие обрывки разговоров — местные всегда понижали голос когда его видели. Больной город. Но голову он проветривал на редкость эффективно, выбивая из нее все глупости. На улицах Роткова невозможно было замыкаться в себе, тонуть в сомнениях или теряться в мыслях, сожалениях или даже боли. Только полное сосредоточение, фокус, концентрация. Периодически Дмитрий сталкивался со своими солдатами, дежурившими в городе, и раз за разом видел на их лицах одно и то же — удивление вперемешку с восхищением и признательностью. Генерал не спит, как и все. Генерал работает, как и все. Генерал страдает, как и все. Глаза его людей были красноречивы. Дмитрий мрачно оскалился, пряча окоченевшие руки в карманах. Не сказать, что их выводы были в корне неправильны. Он действительно пытался вести за собой, заражая своим примером. Обычно. Но сегодня причина такого почти фанатичного стремления быть при деле заключалась в другом. Ему просто нужно было перезарядиться. Изгнать пустоту из себя. Анна высосала из него слишком много энергии. Дмитрий знал лишь один действенный способ. Ему нужен был Ротков. Его серость. Его отмороженные прохожие. Рясы монахов, мелькающие вдалеке. Звон колоколов. Тошнотворный запах сырой рыбы и мяса на прилавках местных торговцев. Пусть будет горечь. Пусть будет соль. Он не знал, как вызвать сладость искусственно. Пусть будет ненависть. Пусть будет хоть что-то. В особняк Дмитрий вернулся лишь под вечер. Усталый. Замерзший. Обветренный. И злой как собака. Идеальное состояние для предстоящей бессонной ночи. Сейчас он лежал на спине поверх простыней, крепко зажмурив глаза, в надежде поймать хотя бы несколько часов тревожной дремы перед обходом. Ничего не получалось. Не помогал даже контроль дыхания. Дмитрий устало протер глаза ладонями. Это уже не выносливость, это чертово безумие. Все тело кричало о спасении, требуя хоть капли покоя, но разум оставался мучительно бодрствующим. Генерал раздраженно выдохнул и перевернулся на бок, пытаясь найти удобное положение. Взгляд упал на кассетный плеер, теперь покоящийся на прикроватной тумбочке. Губы тронула легкая улыбка. — Какой шанс, что там записаны звуки природы или хотя бы классическая музыка? — пробормотал он. Его голос низко прошелестел в полутьме и пустоте комнаты. Мизерный. Генерал хмыкнул, но все же протянул руку к девайсу. В любом случае это лучше, чем вслух задавать себе риторические вопросы. Кажется физическое изнеможение на самом деле начало сказываться на его сознании. Дмитрий распутал провода наушников и, закатив глаз, запихнул их в уши. Глупость. Полная ерунда. Он опустил палец на кнопку Play и, всерьез ожидая, что сейчас услышит какой-то жуткий современный реп, нажал на нее. По ушам сразу прошелся скрежет высоких гитар, ритмичные барабаны и гипнотический бас, а позже зазвучал мрачный, глубокий, словно бы льющийся из самой утробы, баритон вокалиста. Ничего удивительного, что пятилетняя Анна, засматривающая до дыр диснеевские мультики, не впечатлилась — на его кассетах было записано что-то очень похожее. Генерал закрыл глаза, позволяя мелодии обволакивать его, вместо одеяла. Воздух в комнате завибрировал в унисон с каждым аккордом, с каждым ударом. Дмитрий чувствовал, как его дыхание становится глубже и ровнее, как напряжение в его плечах медленно рассасывается. Музыка становилась все менее отчетливой, превращаясь в фон. Похоже, что на кассете была сборная солянка, но он уже не мог сказать наверняка. Гитары и басы слились в один сплошной монотонный ритм. Перед глазами была высокая светлая ширма, а где-то за ней располагался источник яркого света. Он видел силуэт. Тонкий, девичий, полный плавных изгибов. Она танцевала. Тело двигалось будто бы в такт его сердцебиению — медленно, четко, чувственно. Длинные волосы девушки извивались вокруг нее, походя на оживших змей. Дмитрий наблюдал, как она кружилась, как ее руки скользили вверх по телу, как она изгибалась, как ласкала себя, кончиками пальцев. Тени тянулись к ней со всех сторон, но вокруг девушки словно бы стоял ареол света. И ему казалось, что она смотрит прямо на него, сквозь ширму. Этот взгляд казался таким знакомым, словно он уже чувствовал его раньше. Словно все, что происходило сейчас перед его глазами, было не фантазией, а воспоминанием или, возможно, и тем и другим. И он думал, что эта девушка, отделенная от него какими-то несчастными десятками метров и тонкой ширмой, одновременно такая близкая и такая далекая, такая понятная и такая чужая, пытается осознать его и быть познанной в ответ. Увиденной. И принятой. Он ощутил прикосновение к своему локтю. Тело отреагировало мгновенно, ладонь выхватила с бедра пистолет, и уже в следующую секунду он смотрел широко раскрытыми глазами на ошарашенного Лестера, в лицо которого было направленно дуло его Глока. Парень поднял руки вверх. Они, конечно же, оказались пустыми. Дмитрий несколько раз моргнул, пытаясь сбросить с себя оковы сна. Сердце больно билось в груди. В наушниках стояла тишина. Кассета закончилась, он не помнил, на каком моменте. — Чего нужно? — прохрипел Генерал, медленно убирая пистолет. — Все уже собрались, — Лестер судорожно сглотнул. — Ждут лишь Вас. Пора, значит. Дмитрий кивнул и резко встал, свешивая ноги с кровати, а парень отшатнулся, давая ему больше пространства. Комната расплывалась, зрение было затуманенно. Он протер глаза пальцами, пытаясь выровнять дыхание. Генерал вытащил наушники и отложил плеер в сторону. — Не делай так больше, — произнес он, вставая и пряча Глок назад в кобуру. — Могу ведь и выстрелить. — Виноват. Но я долго стучал, клянусь, Генерал, — Лестер неловко перемялся с ноги на ногу. — Заглянул лишь, потому что подумал, будто бы что-то случилось. Дмитрий хмыкнул и, разминая плечи, прошел к комоду. Да, случилось, я умер от переизбытка сахара. Во рту действительно стоял сладковатый привкус, а в горле жутко пересохло. Пить хотелось нещадно. Чертово дежавю. Как и днем, он приник к бутылке воды, на этот раз осушая ее до дна, после чего утер тыльной стороной ладони губы. Взгляд упал на мутноватое зеркало. М-да, ужас... Лицо осунулось и побледнело, а круги под глазами стали еще заметнее. Их даже можно было рассмотреть в тусклом мерцании догорающих свечей. Дмитрий попытался пригладить растрепавшиеся волосы на одну сторону. Отражение теперь показалось ему более собранным и суровым. Хоть что-то. — Верю, — он обернулся к Лестеру. — Идем. И Дмитрий первым направился к двери. Парень пристроился по левую руку от него, отставая на шаг. По коридору они шли молча. С первого этажа доносились рваные отрывки многочисленных разговоров. Шум нарастал. Они начали спускаться по лестнице, и у Генерала была возможность быстро окинуть взором почти весь свой отряд. Бессмертные, конечно же, выглядели идеально. Ни следа усталости. Анхея и Пилеон перешептывались в дальнем углу. Судя по виду обоих — о чем-то не особо приятном. Каин скучающе сидел у камина. Словно бы почувствовав что-то, он поднял голову, и встретился взглядом с Дмитрием. Лишь тогда на безразличном лице ангела появилась легкая усмешка, разгадать значение которой, как и всегда, было почти невозможно. Генерал смерил Каина холодным прищуром в ответ. Его интересовали не Бессмертные. Глаза мужчины вновь заскользили по комнате. Люди выглядели выжатыми. Словно кожура сухого лимона. Дмитрий скривил губы. Это последний раз. Сегодня будет финальный обход, даже если он не принесет никаких результатов. Генерал больше не мог жертвовать отрядом. Грег будет недоволен, конечно, но истина никогда не изменится. Жизни большинства важнее каких-то конкретных. Недалеко от подножия лестницы стояли Лэйн и Анна, которая как раз знакомила девушку с Амиром. Ее сегодняшним надзирателем. Парень чуть было не возвел руки к небесам и не начал молиться, когда Дмитрий сообщил ему, что тот проведет ночь не в лесу со всеми остальными, а перед камином в поместье. Наверное, Амиру в тот момент показалось, что он выиграл в лотерею. — ...если тебе будет что-то нужно, обращайся к нему, — Анна грозно зыркнула на парня. — А ты будь с ней повежливее. Лэйн теперь — часть отряда. — Это желание самого Генерала? — солдат хмыкнул, скрестив руки перед своей широкой грудью. — Потому что мне он ничего такого не говорил и никаких распоряжений не давал. Анна открыла рот, чтобы ответить, судя по выражению лица, что-то крайне едкое и ехидное, но ее взгляд упал за спину Амира и остановился на Дмитрии. На лице девушки тут же образовалась самая сладкая из всех ее возможных улыбок. Приторная даже. Обычно не сулящая ничего хорошего. Лэйн тоже подняла свои графитовые глаза на Генерала, а его пульс отчего-то сначала сбился, а потом резко ускорился. Он быстро отвел от нее взор и преодолел последние ступени. — Тебе нужно мое письменное распоряжение, Амир? Или хватит устного? — громко спросил Дмитрий, а парень, вздрогнув, нервно обернулся к нему. — Еда, вода, инструменты, помощь… Если Лэйн попросит — предоставь, будь добр. — Конечно, — Амир стушевался и чуть ли не вжал голову в плечи. — Простите, Генерал. Дмитрий лишь кивнул, направляясь к центру комнаты. Он перехватил благодарный взгляд Анны — лицо девушки освещала широкая довольная улыбка, и мужчина едва сдержал свою. На Лэйн же он приказал себе не смотреть, даже толком не понимая, почему. Генерал расправил и без того внушительные плечи, чувствуя на себе взгляды собравшихся. — Можете отправляться своими группами, — отдал команду он. — Выходим на связь каждые тридцать минут. Делимся локацией — каждый час. От напарника не отходим. Ни при каких обстоятельствах. Всем все ясно? — Да, Генерал! — Так точно! — Понял! — Есть, Генерал! Голоса разносились из разных углов комнаты. Чем-то эти, полные готовности, ответы походили на гул ропота послушников во дворе монастыря. От мысли неприятно засосало под ложечкой. Отряд начал расходиться, а Дмитрий направился к столу у дальней стены, чтобы еще раз осмотреть карту местности. Взгляд заскользил по линиям, пальцы нервно отстукивали по столу одному ему известный ритм. Среди множества шагов он различил одни конкретные — приближающиеся. — Получается, расположение отряда ко мне целиком и полностью зависит от вашего личного, — тихо заметила Лэйн прямо за его спиной. Дмитрий поджал губы. Он упустил момент, когда начал узнавать звучание ее голоса. Знал только, что теперь может отличить его даже на расстоянии. Странно. Мы ведь едва знакомы. И редко разговариваем. Возможно, в этом и крылась причина. Любое взаимодействие казалось ценным. Ему, будто бы уделялось больше внимания, чем любому другому или, быть может, Генерал так сильно не доверял ей, что фиксировал в своей памяти абсолютно все, что было связано с девушкой. Или… Нет. Никаких «или». Дмитрий устало провел ладонью по лицу. — Часть людей в отряде ориентируется исключительно на меня. Это правда, — ответил он, не оборачиваясь. — Но у многих есть и своя голова на плечах. Им не нужна еще и моя в довесок. — Спасибо. Наверное, он не выспался, но в ее тоне проскочил оттенок чего-то… теплого и искреннего. Дмитрий застыл. Вот она. Опять эта блаженная странная сладость, которую невозможно вызвать искусственно и которая почему-то уже второй раз появляется именно при взаимодействии с Лэйн. Бред какой-то. Все дело в усталости, можно даже не сомневаться. — Не стоит. Это мелочь, — буркнул он в ответ, все еще склоняясь над картой, но на самом деле не видя ее. Девушка встала рядом с ним, несмело прислонив ладони к столу. Она молчала. Он тоже. Просто застыл глядя в одну точку. Почему-то хотелось растянуть эти мгновения. Да что со мной не так? От Лэйн опять пахло шампунем Анны. — Это значит, что… — она заговорила, но тут же осеклась. — Что? — Генерал резко повернул к ней голову. Девушка смотрела на него. Ее графитовые глаза будто бы пытались что-то отыскать в линиях его лица, но она так и не закончила своей фразы. — Неважно, — выдохнула Лэйн и отвернулась. А он смотрел на ее профиль, на слегка вздернутый кончик носа и родинку под левым глазом, теряясь в догадках. Это значит, что вы доверяете мне? Поменяли свое мнение? Приняли меня? По телу пробежала дрожь. Лэйн сделала шаг назад, оттолкнувшись от стола, а Генерал чуть было не потянулся, чтобы перехватить ее запястье. — Это значит, что мне нужно, чтобы ничто не мешало тебе быть эффективной, — выпалил Дмитрий, почему-то ощущая, что должен что-то сказать. — Я пытаюсь создать для этого все условия, даже если со стороны так не кажется. И, надеюсь, утром ты расскажешь мне о своем прогрессе в расшифровке Книги. — Днем, вы хотели сказать? — Лэйн вновь посмотрела на него. — В смысле? — он недоуменно нахмурился. — Подумала, что утром будете отдыхать после обхода. Вы спите вообще? Прозвучало почти обвиняюще. Дмитрий коротко и хрипло рассмеялся. Да, по моему виду точно не скажешь. Губы девушки тоже тронула легкая улыбка. — Польщен твоим участием. Я сплю, Лэйн. Генерал повернулся к ней всем корпусом, оперевшись ладонью на стол, и зачем-то подался немного вперед. Она приподняла подбородок выше, ни на секунду не разрывая зрительного контакта. Дмитрий подумал, что ему это нравится. Этот контакт. — На тебя силы у меня найдутся, — прошептал он и спустя миг быстро уточнил: — На твой отчет, имею в виду. — Польщена вашим интересом, Генерал, — она отразила его фразу. Он вновь хмыкнул, а в глазах Лэйн словно бы появилось то самое светлое мерцание, которое он уже видел один раз в этой самой комнате. Только сейчас оно его почему-то не пугало, а манило. Рука не тянулась вниз, к пистолету. Напротив, хотелось поднять ладонь вверх и дотронуться до родинки под ее нижним веком. Провести по ней кончиками пальцев. Взгляд заскользил по девушке. Анна выдала ей обтягивающее трикотажное платье, которое непонятно зачем вообще взяла с собой в Ротков. Фигура Лэйн была очень похожа на тот самый женский силуэт девушки из его сна. И на тень, которую он видел за ширмой вчера в купальнях. Так все-таки не привиделось? Не может же у меня быть такая хорошая фантазия? Дмитрий заметил, что их тела стали еще немного ближе, но он даже не мог понять, кто из них подался сильнее вперед. Сбоку раздался глухой грохот. Генерал резко повернул голову в сторону звука, а Лэйн отпрянула от него на шаг. У выхода в коридор Кира, стоя на корточках, подбирала с пола большой походный рюкзак. Когда она поднялась, то ее лицо было пунцовым. Девушка сначала окинула его красноречивым болезненным взглядом, а потом, развернувшись на каблуках, вылетела в коридор. Это выходит из-под контроля. Дмитрий нахмуренно смотрел на то место, где Кира стояла всего несколько секунд назад. Из оцепенения его вырвали быстрые удаляющиеся шаги. Лэйн была уже на полпути к лестнице. — Подожди! — выпалил Дмитрий и тут же захотел прикусить себе язык. — Да, Генерал? Она обернулась. А его мысли заметались, потому что он понятия не имел, зачем ее остановил. Просто момент показался, каким-то незаконченным, оборванным на полуслове, как и почти каждый их диалог. И ему хотелось его завершить. Хоть раз. Хотя бы один чертов раз. Довести все до логического конца, пусть Генерал и не понимал, каким он должен быть. — Ты вчера… — Дмитрий осекся. — Что? А затем глаза Лэйн удивленно расширились, будто она поняла, о чем он хочет ее спросить. Ты вчера была там? Со мной? Ты вчера видела меня? Ты вчера перевернула в моей голове все вверх дном? На самом деле вопросов было много. — Неважно, — Генерал покачал головой, отступая на шаг. — Иди к себе. — Хорошо. Лэйн коротко кивнула, но уходить, почему-то не спешила. Словно бы чего-то ждала. — Хорошо, — мягко произнес Дмитрий. Уголки ее губ поползли вверх, а затем она развернулась и продолжила идти к лестнице. Каким-то образом этот отчужденный обмен любезностями стал традицией. Ритуалом. Может, все и должно быть именно так? Разговор двух глухих. Взгляды двух слепых. Черт возьми, сладко. Почему так сладко? Хотелось, чтобы это ощущение не уходило. Хотелось, чтобы оно и дальше смешивалось с горечью и солью, из которых он состоял. Хотелось этой полноты. Этого баланса. Все казалось таким правильным. Сейчас. Именно в этот момент, хотя мир так и продолжал свое затяжное падение в бездну. Пытаясь избавиться от наваждения, Дмитрий обвел глазами комнату. Анна и Грег натягивали на себя куртки, явно собираясь выходить наружу. Сердце больно стукнуло в груди. Повинуясь, какому-то неясному порыву он стремительно зашагал к ним. — Анна, пойдешь в обход со мной, — еще на ходу громко сообщил он. — Грег — с тобой будет Ноа. Найди его. Он должен был ждать меня на крыльце. Парень с девушкой переглянулись, и глаза Анны вспыхнули опасным огнем. Дмитрий предупреждающе зыркнул на нее. Даже не думай. Не при посторонних. Она поджала губы. Грег же выглядел растерянным, его брови взметнулись вверх, но ему удалось быстро взять себя в руки. — Без проблем, Генерал. В ту же секунду парень, извиняюще улыбнувшись Анне, оставил их одних и скрылся в коридоре. Его шаги постепенно затихали. — На два слова, — процедила сквозь зубы девушка, когда за Грегом мягко захлопнулась входная дверь. — Генерал. Едва не выплюнув его звание, Анна начала идти вперед. Судя по тому, как она сжимала кулаки, как быстро двигалась, лавируя между креслами, как громко стучали каблуки ее сапог о паркет, девушка была не на шутку взбешена. Отлично, начнем обход с испорченного настроения. Возможно, это даже хорошо. Злость всегда согревала. Анна залетела на кухню, а он зашел следом, стараясь прикрыть дверь как можно мягче. — Какого черта? Дмитрий, у нас же был уговор, — девушка обернулась к нему, взметнув копной каштановых волос; она шипела, чтобы не кричать. — Ты же согласился, что мы не будем никогда работать в паре. Все и так воспринимают меня, как твое чертово бесплатное приложение. Дмитрий прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди. Все так. Люди — не идиоты, а правда, как то самое русло реки, все равно находила свой путь, особенно в таких тесных и закрытых сообществах. Истина оставляла брызги. И рано или поздно эти капли окутают всех с ног до головы. — С каких пор тебя интересует чужое мнение? — устало прошептал Дмитрий. — Не в этом дело. — А в чем? Анна обессиленно опустила руки, словно она уже устала подбирать формулировки, которые заставили бы его поменять свое решение. В них действительно не было необходимости. Генерал и так прекрасно понимал ее позицию. Она уже давно не пятилетняя девочка, сжимающая в руках мой плеер и кривящаяся от рваных гитар. Сколько он ее помнил, Анна всегда оставалась своевольной и свободолюбивой. Она не была создана для структур со строгой иерархией. Но вот ты здесь. Наверное, в этом мире относительно на своем месте был лишь он один. — Все ведь шло неплохо. Можно даже сказать, хорошо, — девушка уперла руки в бедра и покачала головой. — Почему ты решил что-то менять именно сейчас? — Потому что твоя безопасность меня волнует гораздо больше, чем какие-то мои гребаные обещания! — едва сдерживая раздражение, Дмитрий сделал несколько шагов к ней. — Неужели после всего, о чем я рассказал утром, тебя еще удивляют мои решения? — Но мы идем не в город! — Джозеф пропал в лесу. Ник — тоже. Не проводи линий, здесь все связано. И все повязаны. — Я и сама могу себя защитить, — Анна предприняла еще одну слабую попытку протеста. — И Грег — один из лучших бойцов в отряде. — Но не лучший. Дмитрий стиснул челюсть. Наверное, он мог бы успокоиться, только если бы с Анной пошел кто-то из Бессмертных. А они были нужны ему в воздухе. На земле же — остался только он. Для этого меня и готовили. Ты Деметрий. Я чувствую. Мелодичный эфемерный голос странной монастырской трудницы ворвался в его разум. Генерал нахмурился, пытаясь отогнать его. — Мое мнение, конечно, уже никого не интересует, — Анна опустила голову. — Ты сама не хотела особенного отношения к себе, — Дмитрий сверкнул глазами. — Вот и получай, о чем просила. Он начал медленно отступать к двери, глядя на ее поверженную позу — опущенные плечи, безвольные руки, поджатые губы. Просто я — человек насилия. Это не изменить, так зачем притворяться? — Все, даже Бессмертные, подчиняются моим приказам, — Дмитрий нащупал ручку. — Поэтому идешь со мной. Не обсуждается. Он открыл дверь и уже почти прошел в образовавшийся проем, когда Анна все же подняла голову. — Тебе страшно, — тихо, но твердо сказала она. — Я тебя таким почти никогда не видела. Он свистяще вдохнул, а сердце еще раз больно ударилось о грудную клетку. Генерал посмотрел на покрытый трещинами потолок и горько оскалился. Я-то думал, что умею скрывать свои эмоции. Дмитрий прикрыл глаза. — Ты — все, что осталось от старой жизни, Анна. Больше нет ничего. И никого, — почему-то в темноте озвучивать эти слова было легче. — И как бы я себя не убеждал, что хочу ее забыть, что хочу сделать вид, будто ее никогда и не было — это просто наскоро скроенная ложь. Сделав над собой усилие, он повернулся к девушке. Она смотрела на него с болью. — Ты — последняя нить. И если она оборвется… Я не знаю, кем стану, — лицо Дмитрия исказилось, словно бы в насмешке над самим собой. — Наверное, останется только Генерал. Он меня задушит. А я… Я хочу… Дышать. Жить. По спине пробежали мурашки. Рука крепче стиснула дверную ручку. И чувствовать сладость. Да, это эгоистичное желание. Но оно истинно. Оно правдиво. И оно его. Личное. Разве после трех лет почти полного отказа от своей идентичности он не мог позволить себе хотя бы этого? Неужели нужно было лишь встретить еще одного такого же пустого человека, чтобы понять, как далеко все зашло? — Я хочу, чтобы что-то от меня все-таки осталось, Анна, — признался он. — Поэтому да, я боюсь. Боюсь. — Дмитрий… Она замолкла. Казалось, даже не пыталась придумать, что еще сказать. Все словно бы ощущалось лишним. И потеряло значение. — Жду тебя у снегоходов, — Генерал сам поставил точку. А затем вышел в полутемный коридор. Странно, но ему стало легче дышать. Казалось, что он провел несколько лет под слоями воды и только сейчас течение унесло его ближе к поверхности. Но вынырнул наружу он уже сам. Не полностью. Но хотя бы по шею. И сделал первый жадный глоток жизни.